\\\\\\\Когда преподаешь русский язык иностранцам, надо все время держать в уме, что ты имеешь дело с людьми другой культуры, другого менталитета. Так, что у них не только язык, но и вообще все в голове устроено как-то иначе. Всех особенностей заранее знать невозможно. Но с практикой кое-какие познания появляются. Вот, например, разительно отличаются от наших многие «представления о жизни» у людей исламской культуры.
\\\\\\\Помню, как состоялось мое посвящение в эти тайны, о которых я, по молодости, и не подозревала ничего.
\\\\\\\Это было где-то в первые годы моей работы в ЦМО. Меня попросили выйти в одну группу, подменить заболевшую преподавательницу. Я ей позвонила – узнать, что за группа и чем с ними заниматься. Коллега была ужасно общительна, о студентах поговорить любила с чувством, с толком, с расстановкой.
\\\\\\\- Вот, — начала она, — группа у меня замечательная. Китаец, кореяночка девочка. Есть один турок. Ну, знаете… если, например, вы у него что-нибудь спросите, а он отвечать не станет и отвернется, так вы не обращайте внимания: он всегда так. Если устроит скандал, вы только не принимайте на свой счет: он со всеми обычно скандалит.
\\\\\\\«Мама! – думаю я, — за что?! Не хочу к турку». А коллега приветливо продолжает:
\\\\\\\- Ну, сами понимаете, — мусульманин. У них там женщина – это вообще не человек, женщина-преподаватель – нонсенс. У них, да чтоб женщина мужику указывала! Унизительно для мужского самолюбия. Да еще такая женщина, как вы: которая моложе его. И как ошибки ему исправляешь – так для него личное оскорбление…
\\\\\\\У меня все внутри захолонуло: не хочу я к турку выходить!!!
\\\\\\\Но хочешь, не хочешь – а придется. В конце концов, хорошо еще, что только на замену, — а вот она, бедняжка, вообще все время с ними мается.
\\\\\\\Ну, набралась я храбрости. Прихожу. Здороваюсь, улыбаясь как можно прилежней. Турок тоже благосклонно так улыбается в ответ. Очень скоро дошло до опроса. Ну, сначала я китайцу вопрос, потом кореяночке девочке, дошла очередь и до турка. Приготовившись к любому варианту развития событий, я набрала побольше воздуха и спросила у него – то, что полагалось, по пройденному материалу. И сижу, улыбаюсь. Он, на удивление, тоже улыбается и отвечает. Но отвечать он, вообще-то, не сильно умел, потому что раньше все больше скандалил, вместо того, чтоб работать, как человек. Так что ответ у него получился – в одном предложении 12 ошибок. У меня аж в глазах потемнело от страха: как же эти ошибки сейчас исправлять-то? Когда для него это – личное оскорбление? Так еще и в 12-кратном размере. Да на глазах всего честного народа, и еще среди прочих – девчонки-малявки корейской, к которой, совершенно не по рангу, никаких претензий… Ну, как тут выпутываться бедному преподавателю РКИ, скажите на милость? Дрожа внутренне всеми поджилками, а внешне улыбаясь до ушей, я издаю восклицание:
\\\\\\\- Ах, замечательно! Но только… давайте подумаем: если здесь так-то и так-то, то сказать надо…? А вот тут, смотрите: то-то и то-то, значит, говорим…?
\\\\\\\Турок сидит по-прежнему смирно и даже с улыбкой, отвечает. Так, шаг за шагом, все 12 ошибок мы с ним разобрали, исправили. «Может, и оставить его в покое, а?» — задергался внутренний голос. Но преподавательский педантизм победил: студент должен озвучить правильный ответ целиком, от начала до конца! И только тогда задание можно считать сделанным. Видимо, слишком сильное во мне супер-эго засело. Раскомандовалось так некстати. Зажмурившись для храбрости и улыбаясь настолько елейно, насколько это можно было из себя выдавить в сложившейся обстановке, я пропела:
\\\\\\\- Ну, вот как хорошо. А теперь давайте скажем эту фразу еще…
\\\\\\\Турок выдержал снова: не вспылил, не отвернулся. Опять подчинился и фразу, действительно, повторил. С 6 ошибками на этот раз.
\\\\\\\Внутренний голос взвыл, как будто ему отдавили больную мозоль. Но супер-эго скомандовало: работай, давай!
\\\\\\\Улыбаясь до боли в скулах и щурясь от страха, но делая вид, что как будто от удовольствия, я восторженно прошептала:
\\\\\\\- Просто отлично! Но только вот здесь, чуть-чуть совсем, вы же все знаете, да? Здесь же надо было сказать…
\\\\\\\Словом, эта песня хороша, начинай сначала.
\\\\\\\Долго ли, коротко ли, но дошли мы и до того, что турок озвучил-таки фразу без всяких ошибок.
\\\\\\\Весь урок я чувствовала себя, как на пороховой бочке. С каждым новым обращением к вспыльчивой личности исламской ментальности внутри у меня все переворачивалось: а ну, как рванет? Не рвануло. Турок остался доволен, даже меня после этого зауважал. После 3 пар я себя чувствовала, как выжатый лимон.
\\\\\\\Потом у меня были еще контакты с представителями мусульманского мира. И оказалось, что турки бывают разные, потому что Турция – государство светское, там у них свобода совести официально. И если турок не очень верующий, то описанные проблемы стоят с ним не так остро. Это почти что европеец, только темпераментный, немного хвастливый и патологически неспособный делать домашние задания. Видимо, такая категория, как «домашнее задание», в турецком менталитете не представлена — без всякой связи с религиозными убеждениями.
\\\\\\\А вот иранцы, к примеру, — те публика посуровей. В Исламской Республике Иран ни о какой свободе вероисповедания речи нет. Там, если женщина выйдет куда-нибудь без платка, ее забирают в полицию, а носят платок с 5-летнего возраста. Там школы – есть мужские, есть женские, а так, чтобы вместе, — ни-ни. Там и мясом торгуют исключительно «мусульманским», т.е. мясом телят, заколотых с молитвой и непременно к Мекке лицом, и никакого другого мяса по всему Ирану не сыщешь, хоть бы и для приезжих… Словом, никаких вольностей, жестко все так – что куда там. Ну, и ребята они – соответственно. Но и с ними, как выяснилось, можно найти общий язык. При ближайшем знакомстве они оказываются людьми доброжелательными и милыми вполне, если только держать в голове, при любых обстоятельствах, что – упаси тебя Боже задеть за это больное их место – пресловутое мужское самолюбие. Непросто с ними бывает только сначала, пока не привыкли. И тяжко еще, если парень, и вправду, не блещет смекалкой. Потому что этот прискорбный факт преподаватель женского пола должен скрывать от него очень тщательно, не то – грянет буря.
\\\\\\\Ну, и необходимо, конечно, уважать их религиозные чувства. Чувств у них много. Когда они включают какой-нибудь девайс, электронный словарь, например, там первым делом появляется надпись: «Во имя Аллаха», — и только потом уже собственно словарь. И домашние задания подписывают тоже: «Во имя Аллаха». Иногда так забудут, несколько раз не подпишут, а потом как спохватятся – и строчат: во имя Аллаха, во имя Аллаха, во имя Аллаха…
\\\\\\\Помню первых иранцев, которые были «моими». В смысле, что к ним я выходила не эпизодически на замену, но что это была моя группа. Моя собственная. Среди прочих студентов – трое юношей из Ирана. Молоденькие совсем, лет по 17. В скобках замечу, что, если вы представляете личностей с усиками, животом, а местами и с плешкой, то такими они становятся несколько позже, а в 17 лет обладают внешностью голливудской. И вот, подходят они ко мне как-то, и с вызовом говорят:
\\\\\\\- А вы знаете, что Христос – это не Бог? Христос – пророк!
\\\\\\\Не смутившись нимало, я тут же ответила:
\\\\\\\- Да, да, знаю. У вас Христос – это пророк, а у нас Христос – Бог.
\\\\\\\Еще помню огромного чернокожего студента из Марокко. В перерыве между уроками я, не теряя времени, уселась проверять домашние задания. Вдруг – глядь – этот парень, ни с того ни с сего, стаскивает ботинки. Потом залезает на стол. До меня не сразу дошло. В общем, садится на стол, среди ручек, тетрадок и прочей, понимаете, канцелярии, уставившись в некую точку (меня всегда изумляет: откуда они знают, с какой стороны Мекка? с компасом, что ли, ходят?) и начинает молиться. Смотрю: китайцы бочком, бочком, и выкатились из аудитории. А я сижу тут напротив него со своими домашними заданиями, как дура. Ну, пришлось и мне встать и выкатиться вслед за китайцами, а тетрадки уже после уроков смотреть. Потом на факультете мусульманскую молельню организовали. Чтобы они больше не ставили нас в такое нелепое положение.
\\\\\\\Специфика исламского восприятия – хотя ты теоретически как бы и знаешь, что она существует, — то и дело застает тебя врасплох. Помню, читали с моими иранцами текст «про свинину». В смысле, «про свинину», — этот так называем его мы, официально названия он не имеет. Это рассказ одного известного советского писателя, адаптированный для иностранцев. Смысл текста вкратце таков. Повествование ведется от лица мальчика из мусульманской семьи в немусульманском окружении. Детей в семье было трое – он, брат и сестра. Как истинные мусульмане, свинины они не ели. Герой наш и его сестра очень любили заходить к соседям, но те, как на беду, то и дело предлагали им бутерброды со свининой. И вот, как-то раз, сестра не удержалась и попробовала. Мальчик сначала родителям не сказал. Но на следующий день отец подарил всем троим ребятишкам по бедному советскому подарку – по тетрадке. Нашему герою это показалось несправедливо: брат плохо учится, сестра ела свинину, а подарки у всех одинаковые. Он считал, что ему полагается больше, но терпел. И вот уж когда в тетради сестры оказалось еще и две промокашки… Он не выдержал и объявил: «А она вчера ела свинину!» После чего отец его отлупил, приговаривая: «Предателей в моей семье еще не было». Заканчивался текст резонерским абзацем примерно такого содержания: «С тех пор прошло много лет. Я давно уже ем свинину, хотя и не стал от этого счастливее. Но урок, преподанный отцом, я запомнил на всю жизнь: никакая идея не может оправдать предательства, а в основе предательства лежит маленькая капля зависти».
\\\\\\\- Скользкий рассказ, с иранцами лучше не читай, — советовали мне коллеги постарше.
\\\\\\\Но поскольку я сама абсолютно ничего криминального ни с какой точки зрения тут не видела, то задала. На следующий день походят ко мне мои иранцы и категорически заявляют:
\\\\\\\- Мы не согласны с этим текстом!
\\\\\\\- Почему? – интересуюсь я, полагая, что, видимо, они считают, будто предательство идеей оправдать можно.
\\\\\\\- Потому что в конце он ел свинину! – был ответ.
\\\\\\\Вот уж, чего я никак не ждала!
\\\\\\\Обсуждаем прочитанное. Спрашиваю: «Вы согласны, что надо было наказать мальчика, а не его сестру?» Этот вопрос я адресовала самому вольнодумному из троих. Он ко мне с исламскими текстовками никогда не подходил и вообще полагал, что в платках с 5 лет и в раздельных школах нет ничего хорошего, что даже от этого в Иране люди грустные и песни печальные… В общем, спрашиваю:
\\\\\\\- Скажите, пожалуйста, вы согласны?
\\\\\\\- Да! – выпаливает вольнодумец.
\\\\\\\- А почему? – и опять я наивно ожидаю резонерства на тему, что, мол, никакая идея не может…
\\\\\\\- Потому что мальчик должен был смотреть за сестрой!
\\\\\\\Вот те на!
\\\\\\\В другой раз была у нас «Счастливая скамейка». Этот текст мы читали на время, в качестве тренировки перед экзаменом. Краткое содержание: молодой человек сидел на скамейке с книжкой. К нему подошла некая девушка со спящим младенцем в коляске и попросила присмотреть за дитем, пока она сбегает в магазин. Некоторым оправданием столь безрассудного поступка может служить то обстоятельство, что и этот текст, как предыдущий, был еще от советских времен, когда оставлять детей вот так одних или с незнакомцами было почти что в порядке вещей. Однако, как только взбалмошная девица скрылась из виду, хлынул ливень, младенец раскричался. В такой критической обстановке бедный юноша не мог придумать ничего лучше, как принести орущее дитя к себе домой. Где его встретили родители и, естественно, решили, что это их внук, только неизвестно, от кого. Затем следовал длинный комичный диалог, в котором молодой человек тщетно пытался оправдаться перед папой и мамой. Заканчивалась история тем, что девушка нашлась, и оказалось, что младенец этот приходится ей не сыном, а племянником, а сама она свободна. В качестве хеппи-энда герои поженились.
\\\\\\\Когда время на чтение по регламенту истекло, я спросила:
\\\\\\\- Ну, как? Все успели? Понятно?
\\\\\\\- Мы не поняли, — отозвались иранцы.
\\\\\\\- Как, не поняли?! – запричитала я. – Уже май, вы элементарные тексты не понимаете! Что ж на экзамене-то делать будем?
\\\\\\\- Мы не поняли, — иранцы настаивали на своем.
\\\\\\\- Ладно. Ну, что непонятно?
\\\\\\\- Родители подумали, что он женился, а им не сказал?
\\\\\\\Сначала я лишилась дара речи. Потом спохватилась и спешно замямлила:
\\\\\\\- Ну, да, примерно так они и подумали. Что женился.
\\\\\\\А что было делать? Не говорить же, что жениться тут, в общем-то, необязательно.
\\\\\\\Похожую историю я слышала и от коллеги. Они с иранцами аудировали диалог: молодой человек, иностранец, стоит на остановке. Рядом ждет автобус русская девушка, одна, как перст. Он к ней подходит и объясняет: мол, я иностранец, учу русский язык, нужна практика, давайте, что ли, поговорим, пока стоим тут, все равно нечего делать.
\\\\\\\Иранцы выслушали диалог с большим вниманием. Потом один задумчиво произнес:
\\\\\\\- А что, в России можно знакомиться с девушкой на остановке?
\\\\\\\Преподаватель закашлялся от неожиданности. Надо выкручиваться. И она завыкручивалась: мол, этот молодой человек ведь ничего такого не хотел, он только поговорить, по-русски, ну, для практики, и все тут, а поговорить – что ж тут…
\\\\\\\- Ну да, да, поговорить, для практики, — энергично закивал иранец. – Я же хороший человек и не хочу…
\\\\\\\Тут он задумался, как бы это сказать по-русски. Но слова такого он все равно не знал и сформулировал:
\\\\\\\- Я же хороший человек и не хочу — жениться!
\\\\\\\Кстати, потом я узнала, почему такая реакция. В Иране практикуются «пробные браки»: брак на неделю, брак на день, – да хоть и на час.
\\\\\\\- А уж на час-то зачем?! – не выдержала другая моя коллега, которой студенты и поведали об этой диковинке брачного института в Иране.
\\\\\\\- А затем, — пояснили ей иранцы наставительно, — если что, мужчина несет ответственность.
\\\\\\\Она согласилась, что свой смысл тут, конечно, есть. Все ж, если что, то не приблудила – зачала в браке. От законного, можно сказать, супруга.
\\\\\\\Вот такие бывают чудеса на белом свете.
\\\\\\\Еще об одной неожиданной особенности исламского менталитета я узнала по чистой случайности. Была как-то раз на РКИшном семинаре. Там некая дама с видом мэтра излагала свое методическое ноу-хау: «Прежде, чем изучать язык, человеку нужно получить общее представление о том, что предстоит изучать. Например, узнать, что в русском есть падежи. Как объяснить это без языка-посредника, когда студент еще ни слова по-русски не знает? – она обвела торжествующим взглядом собравшихся и заключила, – …а вот как: я склоняю их имена. Говорю: по-английски ты Майкл, а по-русски ты Майкл, Майкла, Майклу, Майклом, о Майкле!»
\\\\\\\Я пришла, поделилась с коллегой – новейшими, так сказать, достижениями методической мысли. А она мне:
\\\\\\\- Это хорошо, что Майкл. А будет там не Майкл, а какой-нибудь, скажем, Мухаммед – так можно и по морде получить.
\\\\\\\Так я узнала: мусульмане до крайности трепетно относятся к своим именам.
\\\\\\\Узнала я это как нельзя кстати, потому что предупрежден значит вооружен.
\\\\\\\Вот, была у меня группа, — публика Старого и Нового Света, самая экзотическая. Дошли до Винительного одушевленного. В этом месте я всегда даю такое задание:
\\\\\\\- Каждое утро мы говорим: «Я рад вас видеть». Скажите, кого вы рады видеть? –
\\\\\\\и тут студенты перечисляют присутствующих в Винительном падеже:
\\\\\\\- Я рад видеть Дон Кюна, Корину, Хасана…
\\\\\\\- Я не Хасана, я Хасан!
\\\\\\\Вот оно, началось. С терпеливой улыбкой я принимаюсь за объяснение:
\\\\\\\- Ну, конечно же, вы Хасан. Именно поэтому в четвертом падеже (так на языке РКИ называют Винительный) будет буква «-а»: «Хасана».
\\\\\\\- Я не Хасана! – не отступает разгневанный турок.
\\\\\\\- Да, да, конечно. Если бы вы были Хасана, то в этой фразе мы бы сказали: «Я рад видеть Хасану». Мы же так не говорим. А говорим – «видеть Хасана». Это и значит, что вы Хасан.
\\\\\\\- Да не Хасана я! Я Хасан!!! – видно, проняло его не на шутку. Хотя умный же парень, а вот ведь – какая загвоздка.
\\\\\\\- Знаете, — пытаюсь я зайти с другого конца, — если вам это неприятно, давайте вы для упражнений возьмете себе какое-нибудь русское имя: Антон или Виктор, или что вам нравится. В жизни мы будем звать вас Хасан, а в упражнении – как-то по-русски.
\\\\\\\- Не хочу русское имя! Я Хасан! Вот Эндрю же вы не меняете!
\\\\\\\- Это потому что Эндрю – не русская модель. Русское слово в первом падеже (Именительном то есть) не может кончаться на «–ю». Вот и не меняется. А ваше имя кончается на согласный, совсем как «Антон»: «рад видеть Антона», «рад видеть Хасана».
\\\\\\\- Хорошо. У меня есть второе имя – Фатих. Тогда я буду Фатих.
\\\\\\\- Но это ничего не меняет. Все равно ведь согласный. Тогда мы скажем: «я рад видеть Фатиха».
\\\\\\\Несчастный Хасан аж взвыл:
\\\\\\\- Послушайте! Не надо меня менять!
\\\\\\\- Поймите, Хасан. В четвертом падеже – если это «он, кто» — мы меняем, а если «он, что» — то не меняем (так на языке РКИ звучит правило про одушевленность). Если мы не будем вас менять, то получится, что вы – это не «кто», а «что».
\\\\\\\В общем, с грехом пополам, я его убедила. Согласиться на то, чтоб склонять его имя. От русского псевдонима отказался он наотрез. Чтоб уладить проблемку, ушло чуть не пол урока. Хорошо, что была предупреждена. А то – поди ж ты: «Хасан, Хасана, Хасану, Хасаном, о Хасане»! Да с ходу, без объяснений, при первом знакомстве с тичером и с языком. Представляете, что это бы было? Лучше, по-моему, даже не представлять.
\\\\\\\Вот такие они — люди исламского мира глазами русского преподавателя. Люди, в общем-то, неплохие, и при правильном подходе жить с ними можно — душа в душу. А преподавателю русского для иностранцев жить вообще весело. Хоть нелегко. Потому что помимо прямой задачи — обучать русскому языку, ему приходится выполнять ещё одну, не менее трудную и не менее важную: делая своё дело, вписываться в рамки чужой этики, о нормах которой ему почти никогда ничего неизвестно. Хорошо, если кто-нибудь вовремя что-то подскажет, а часто — идешь просто наощупь, прислушиваясь только к внутренним ощущениям и внимательно наблюдая за реакцией учеников.
\\\\\\\\\\\\\\
\\\\\\\