\\\\\\\Когда мы преподаем русский иностранцам, надо все время держать в уме простую вещь: одну и ту же информацию разные языки передают по-разному. Причем эта разница может быть структурной: те смыслы, которые один язык выражает с помощью грамматики, другой может выражать с помощью лексики, и наоборот. Думаете, это абстрактная теория? Ничего подобного. Это имеет самое прямое и непосредственное отношение к практическому преподаванию русского для иностранцев.

\\\\\\\Сядет Том или, скажем, Лю Кун учить наш язык и, к своей радости, обнаружит, что у нас нет артиклей. И что же, смысл «определенный» — «неопределенный» по-русски не выражают? – Представьте себе, выражают. Вот возьмем, к примеру, такую фразу: «Я читал одну книгу…». Нормальная русская фраза, и потянувшийся к знаниям Лю Кун, а может быть, Том рано или поздно что-нибудь подобное услышит. Так вот, преподаватель РКИ тогда должен будет до него донести, что фраза эта вовсе не означает, будто я за всю жизнь только одну книжку и прочел. Нормальному не-русскоязычному человеку это странно: ведь если прочел не одну, так зачем же говорить, что одну? А затем, — торжественно заключит грамотный преподаватель русского как иностранного, — что здесь слово «один» — это не «сколько», не «one». «Один» — это значит «я не буду сейчас говорить какая книжка и как называется это не важно и не помню я как». Иначе говоря, это смысл неопределенного артикля «a». Ну, а «the», в таком случае, сказать по-русски тоже, что ли, можно? – Можно. «The» по-русски – «этот», «тот самый» и все в таком духе: «Так вот в этой книге писали…».

\\\\\\\И что же? Значит, в русском языке артикли есть? Так можно совсем запутать того беднягу, который взялся за русский как иностранный. Нет, артиклей у нас нет. Потому что между русскими словами со значением неопределенности / определенности вроде «один» / «этот», с одной стороны, и английскими артиклями «а» / «the», - с другой, есть принципиальная разница. Дело в том, что по-русски мы выражаем значение «я не буду сейчас говорить какое оно не важно и не помню я как называется» только тогда, когда сочтем это нужным. А если не хотим говорить, конкретная это книга, или некая абстрактная, то и не скажем, и никто и ничто нас не заставит этого сделать. По-английски же выражать смысл определенности / неопределенности нас обязывает структура языка. Как только мы попытаемся заикнуться о какой-нибудь, допустим, даже самой завалящей книжонке по-английски, мы сейчас же должны сказать: это книжка «не важно какая не помню некая книжка», или же это книжка «именно та самая вот». И обойти этот вопрос молчанием невозможно никак – иначе будет грамматическая ошибка.

\\\\\\\Вот этим критерием – обязательностью – грамматическое значение отличается от лексического. Информацию об «определенности» или «неопределенности» предмета, которую английский, как и большинство европейских языков, передает на уровне грамматики, русский передает на уровне лексики. Преподавателю русского как иностранного эти вещи нужно очень четко понимать и внятно доносить до студентов. То есть, конечно, не надо на уроке РКИ сильно умствовать, — мол, «грамматическое значение отличается от лексического обязательностью и предсказуемостью». Так никто ничего не поймет. Озвучить эту мысль, преподавая русский язык иностранцам, можно примерно так: «По-английски артикли надо говорить всегда. А по-русски я могу сказать слово «один», а могу не говорить, как я хочу. Если хочу, то говорю, а если не хочу, то не говорю». Потому что, преподавая русский как иностранный, все мысли надо выражать как можно проще. А иначе даже самые красноречивые монологи превратятся в пустое сотрясение воздуха.
\\\\\\\
\\\\\\\